По факту врачебных ошибок возбуждено семь уголовных дел

Руководитель управления регионального Следственного комитета Анатолий Ситников — о самых резонансных уголовных делах

25 июля сотрудники органов следствия России отмечают профессиональный праздник. Накануне это даты руководитель регионального управления Следственного комитета Анатолий Ситников впервые ответил на вопросы журналистов. Какое преступление поразило его больше всего? Какая версия является главной в убийстве темниковской красавицы Анны Мезиной? Кто виновен в обрушении в новостройке на ул. Фурманова? Почему стали чаще привлекать к ответственности врачей? Вопросы главному следователю Мордовии задавала Екатерина Смирнова.

Перед началом общения полковник юстиции Анатолий Ситников предлагает журналистам чай. Поначалу они отказываются — все-таки пришли по другому поводу. «А совместить нельзя? — улыбается руководитель. — У нас же с вами демократическая встреча. Угощайтесь конфетами, они вкусные». «Конфеты сами покупали?» — уточняют представители СМИ. «Нет, доверил выбор помощнику. Он местный, лучше разбирается», — отвечает правоохранитель. Анатолий Ситников — новый человек в регионе: прибыл из Архангельской области меньше года назад…

— Как вам Мордовия?

— В целом все нравится. Саранск — очень хороший город. Я 40 лет жил на Севере, в замороженном крае, особо ничего и не видел. Там на протяжении тысячи километров елки с одной стороны, сосны с другой! (Улыбается — «С») А у вас природа другая. В общем, я не жалею о переезде. Очень надеюсь, что подчиненные также не жалеют о моем назначении. Рассчитываю принести максимальную пользу. Вижу для этого возможности, силы, резервы и направления, в которых нужно двигаться. Практически всех сотрудников уже знаю по именам. Каждая штатная единица — боевая, она должна выполнять работу и нести ответственность. Кадровый потенциал подчиненных оцениваю очень высоко. Я увидел грамотный подбор и расстановку сотрудников. Наши следователи — сотрудники с опытом, но в большинстве своем еще не уставшие и полные амбиций. С ними приятно работать. Я привык видеть в своих подчиненных творческое начало. Ведь любая следственная работа возможна лишь тогда, когда у человека не зашоренный взгляд, он может думать, рассуждать и разговаривать.

— Давайте начнем разговор с наиболее острой темы — борьбы с коррупцией. Как оцениваете ее результаты в Мордовии?

— Как говорит мой коллега по правоохранительному блоку: «каждый должен четко знать свое место в строю». И в этом смысле наше место в строю — расследование уголовных дел, касающихся коррупционных преступлений. Мы работаем от факта. Есть конкретный материал или ситуация — наша задача ее оценить, собрать фактуру, которая позволила бы суду дать юридическую оценку. Мы работаем на основании оперативных материалов, представленных МВД, ФСБ, и материалов общенадзорной деятельности прокуратуры. И очень редко по  заявлениям граждан. Было бы неправильно, если бы мы отталкивались от такого момента: «Данный гражданин наверняка подворовывает, тем более что другой человек с его фамилией занимает высокопоставленную должность. Давайте проведем параллель и проверим, нет ли у них там чего?» Особенно эта ситуация характерна для вашего региона. Такая формулировка вопроса, наверное, имеет право на существование в прессе и обществе или в посиделках на лавочках. Но следователи не имеют права таким образом ставить вопрос. За полгода мы возбудили и направили в суд больше коррупционных дел, чем в прошлом году. Так что есть понимание как и над чем работать. Мы знаем, какие материалы готовятся оперативниками к передаче нам для проверки и дальнейшего расследования. Не погрешу против истины, если скажу, что в скором времени стоит ждать расследования громких коррупционных дел. О статусе предполагаемых подозреваемых пока не скажу.

— Какие сферы наиболее коррумпированы в Мордовии?

— Госзакупки. На эту сферу следует обратить пристальное внимание. Вроде бы законодательство все регламентировало и сделало процедуры торгов прозрачными. Но все-таки человек, который поработал на этой стезе год-полтора, наверняка, знает механизмы обхода законной процедуры в угоду своим интересам. На коллегии по итогам года я ставил перед подчиненными задачу хватит заниматься теми, кто ворует по 10 рублей! Нужно привлекать к ответственности тех, кто расхищает «эшелонами». Думаю, меня услышали.

— В настоящее время сотрудники расследуют уголовное дело по «нечестным» закупкам оборудования для образовательных учреждений Мордовии. Уже арестованы несколько человек, в том числе директор саранской фирмы «Веста-Рост» Александр Абрамов. Также в материалах следствия фигурирует фамилия экс-министра образования РМ Евгения Маркачева. В каком статусе он находится сейчас?

— Я придерживаюсь правила: следствие любит тишину. И не потому, что мне есть что скрывать, или я хочу, чтобы следствие велось непрозрачно. Мы вторгаемся в очень тонкую эмоциональную сферу. Обвинить или даже связать фамилию человека с каким-то уголовным процессом — достаточно серьезное ограничение его прав и свобод, удар по имиджу. Когда обвинение предъявлено, тут жалеть уже некого и нечего, нужно называть вещи своими именами. А причастных к ним людей — своими фамилиями. Если говорить о Маркачеве, то он допрашивался по уголовному делу в качестве свидетеля. Я согласен с вашими публикациями в том, что вопросы в прозрачности сферы госзакупок вызывают опасения. Поверьте, эти вопросы не остаются без внимания. На данный момент в рамках данного уголовного дела действиям порядка 7 человек дана уголовно-правовая оценка.

— В коррупционных делах, как правило, замешаны «непростые» люди. С каким давлением приходилось сталкиваться вам и вашим следователям?

— На моих следователей могу давить только я, и то в рамках процессуальных полномочий… А лично на меня давят закон и совесть. А с учетом такой жизненной позиции становится понятно: какой смысл со мной договариваться, если я прямой, как железная дорога? Есть состав преступления — будет реакция. Нет состава — не будет мер уголовно-правового реагирования.

— В январе к вам с письменным заявлением обращался индивидуальный предприниматель из Краснослободского района Вячеслав Ромайкин. Он попросил проверить на коррупционную составляющую деятельность бывшего министра сельского хозяйства РМ Виктора Печаткина, который якобы имеет отношение к предпринимательской деятельности, лоббируя интересы своей супруги-предпринимательницы. Принято ли процессуальное решение по данному заявлению?

— Нет, не принято. Мы направили это заявление в прокуратуру. Возможно, мы получим это заявление и результаты общенадзорной проверки. Тогда можно будет говорить о перспективах уголовного дела либо их отсутствии.

— Еще одно громкое дело — обрушение лестничных маршей в новостройке на ул. Фурманова. Погибли трое строителей, один получил травмы. На какой стадии находится следствие?

— Следователи провели большую работу. Долго продолжалась судебно-медицинская экспертиза в отношении строителя Геннадия Цыганова, потому что он проходил длительное лечение. Мы ждали его завершения, чтобы предоставить экспертам основные выводы. Недавно получили последние результаты строительных экспертиз. Мы считаем, что до микрона разобрали ситуацию, установив причины обрушения, а также сотрудника, который не доработал на своем участке. Расследование завершено, но результаты мы пока не будем оглашать. До конца лета планируем предъявить обвинение. Отмечу лишь, что фигурант в этом уголовном деле всего один.

— Еще один громкий случай: смерть 6-летнего пациента клиники инновационной медицины после удаления аденоидов. Виновный установлен?

— Об этом ужасающем случае мы узнали из СМИ. Благодаря вашей оперативности успели вовремя изъять материалы, которые представляют особую ценность для следствия. По уголовному делу назначены экспертизы с участием специалистов из других регионов. Это снимет «ведомственный» налет с расследования и позволит рассмотреть ситуацию более прозрачно. Для того чтобы установить, по чьей вине умер ребенок, мы должны дождаться выводов исследований. Поставлены вопросы не только о деятельности хирурга, проводившего операцию, но и о правильности ведения ребенка на догоспитальном этапе, действиях сотрудников «скорой». Отмечу, что в последнее время растет число обращений граждан и материалов проверок по фактам, связанных со смертью пациентов медицинских учреждений. В том числе — о несвоевременном оказании помощи, ее ненадлежащем качестве и объеме. Это тревожит. У меня порой складывается впечатление, что заявления рождаются из-за недоговоренностей между врачом и пациентом. Очень часто первым не хватает времени уделить вторым больше времени и разъяснить последствия той или иной процедуры. Это, скорее, не вина, а беда медицинского персонала. Но и дыма без огня не бывает. В настоящее время в производстве находятся 7 подобных уголовных дел. По 5 из них экспертизы проходят за пределами республики. Под прицелом — хирурги, акушеры, терапевты, онкологи и врачи общей практики. Недавно завершено расследование дела в отношении заведующего хирургическим отделением одной из районных больниц. Он обвиняется в халатности, повлекшей смерть пациента. В этом случае не была проведена предусмотренная нормативами диагностика, в итоге врачи не обнаружили осложнений и не оказали оперативную помощь. Мужчина скончался от некроза тонкого кишечника.

— В прошлом году Ардатовский район потрясло убийство таксиста Николая Атманского. В преступлении подозревался бывший воспитанник интерната Николай Житаев, который позже сам был найден мертвым…

— Расследование дела завершено и прекращено в связи со смертью обвиняемого. Следователь пришел к выводу, что убийство таксиста с помощью ножа совершил именно Житаев. Спустя несколько часов после преступления был найден и его труп. Установлено, что Житаев совершил самоубийство, зарезал себя.

— Есть ли новости по «старому» делу об убийстве темниковской красавицы Анны Мезиной?

— Новостей по поводу подозреваемого, к сожалению, нет. Я лично выезжал на место происшествия и прошел по маршруту Мезиной — для того, чтобы понимать, как расследовать, как развивались события, предшествовавшие преступлению, и в каком направлении двигаться. В настоящее время мы более четко представляем себе картину происшествия, чем полгода назад. Возможно, сделаем для себя новые выводы, которые позволят пролить свет на произошедшее. О результатах, конечно же, сообщим. Дело объемное. Главная версия есть, но мы ее не озвучиваем. Это может кого-то насторожить. Чем дальше события уходят вглубь, тем больше опасность, что каждая возможная улика, на которую мы не наткнулись, может быть снята неосторожным словом.

— Были ли зафиксированы в Мордовии тяжкие преступления с участием иностранцев во время чемпионата мира по футболу?

— Слава богу, нет. Хотя мы всегда были наготове — осуществляли круглосуточное дежурство. Благодаря тому, что все структуры сработали слаженно, подготовка и обучение пошли в плюс только в плане повышения профессионального мастерства. Ни одного происшествия, касающегося нашей подследственности и связанного с чемпионатом мира, зафиксировано не было. Случались тяжкие преступления, но они не имели отношения к футбольному празднику. Лично мне удалось посмотреть две игры — Перу — Дания и Португалии — Ирана. На две другие попасть не удалось. Больше всего расстроился сын: он очень хотел посмотреть, как сражаются сборные Панамы и Туниса.

— Какое преступление за время работы в Мордовии вас поразило больше всего?

— На память приходит гибель матери и двух детей во время пожара в зубовополянском селе Сосновке. Они не успели спастись… Выжить удалось старшему ребенку и отцу. Безумная ситуация, которая не укладывается в голове. Расследование продолжается. Также врезались в память дела, по которым был проведен значительный объем работ и о которых мы уже говорили — смерть мальчика в клинике и обрушение лестничных пролетов в новостройке на Фурманова.

— За 10 лет следователи регионального ведомства направили в суд 4 тысячи уголовных дел. Обвиняемыми по ним проходили 4 200 человек, а общий срок лишения свободы составил более 7 тысяч лет. С одной стороны — это качество работы, с другой — все ли понесли заслуженное наказание? Есть ли те, кто был оправдан?

— По нашим уголовным делам были оправданы 10 граждан. Каждое уголовное дело индивидуально — даже по одной и той же статье. Казалось бы, ситуации схожи, но люди-то разные. Любой приговор суда — это результат. Да, нас часто ругают за оправдательные приговоры. В этом году мы получили в судебных инстанциях два реабилитирующих решения. Могу ли я сказать, что в каждом случае имеется результат нашей недоработки? Нет. Сказать, что в следующий раз мы не будем настаивать на привлечении к уголовной ответственности при аналогичных обстоятельствах, тоже не могу. Каждый оправдательный приговор мы тщательно изучаем. Я сторонник того, чтобы это делалось более глубоко и с пониманием того, было ли оправдание фигуранта нашей недоработкой или стало результатом оценки другим юристом. Можно вспомнить известную поговорку: «Два юриста — три мнения». Если суд дал такую оценку, мы уважаем его решение, но не забываем, почему приняли свое, в котором нас поддержал прокурор.

— В обществе снова обсуждается тема создания единого следственного ведомства. Как считаете, так было бы эффективнее или стоит все оставить как есть?

— В 2007 году я работал в прокуратуре Архангельской области. И ваши коллеги задали мне такой же вопрос. Я на полном серьезе говорил, что реформа не нужна. Сейчас прошло 10 лет, и я понял, что на эти вопросы не нужно отвечать так категорично. Подобные разговоры вредны. Они будоражат коллектив и заставляют людей находиться в напряжении. Следователи за чашкой чая возвращаются к этой мысли и приходят ко мне в кабинет с вопросом: «Что с нами будет?» А я отвечаю: «Вам бояться нечего. Если вы хороший следователь, работу свою найдете. С вашей-то квалификацией и навыками».

— Некоторых ваших московских коллег уличили в коррупции. Как к этому относитесь?

— Ни одну ситуацию нельзя компетентно и грамотно обсуждать со стороны. Мы не имеем доступ к материалам этих уголовных дел. Есть конкретный следователь, есть его оценка и оценка судебных органов. Считаю, что комментировать чужие расследования — непрофессионально. Я сам привлекал коллег к уголовной ответственности, если видел наличие состава преступления. В стране не должно быть неприкасаемых!

— Представьте себе ситуацию, когда встречаетесь с Судьбой и она предлагает любую другую должность, но не руководителя Следственного комитета. Какую работу выберете?

— Сейчас подумаю… (Смеется — «С») Помню, когда учился на третьем курсе института, к нам в гости пришли знакомые. Родители сказали: «У Анатолия уже появилась девушка, только имя у нее странное — Юриспруденция». Наверное, это плохо. Но я из числа фанатиков своей службы. Мне нравится моя работа, которую я с удовольствием выполняю. В том числе — в свободное от работы время! (Улыбается — «С») Знаете, если перестану трудиться руководителем и пригожусь в качестве следователя, буду счастлив.
Будет день — будет пища. Я не загадываю вперед. Пока руководство мне доверяет, а народ не жалуется, значит, нужно работать на своем месте. А так… увлекаюсь книгами, футболом. Я давний поклонник московского «Локомотива». И еще моя обязанность — семья и дети.

Республиканский еженедельник "Столица С", июль 2018.